Я с детства ненавидел, когда трогают мои игрушки, и чужие я никогда не брал.
Как-то я чуть не сломал мальчику палец, когда он взял мою машинку.
Эта ревность и даже несколько жадность сейчас, когда мне почти 19, перенеслась на людей.
Я могу спокойно разбить лицо тому, кто протянет свои руки к моему человеку.
Наверно, звучит ужасно. Я будто человека считаю вещью. Но некоторые добровольно согласны быть моими вещами и даже хотят этого.